Клинт Бест был человеком замкнутым, но покладистым. Он был тихим, не любил рассказывать о себе и тем более хвастаться. Во время бедствования на леднике в нем неожиданно проснулась творческая жилка: он превращал однообразные продукты из пайка в необычные блюда. Бест вырос в городе, был далек от природы и, наверное, больше всех страдал от лишений, которыми терзала летчиков суровая Арктика. Он родился в семье бродячего сапожника, который со временем перешел к «оседлой» жизни и стал бакалейщиком. Альфред привык работать в конторе и иметь дело с цифрами.
Это позволило голубоглазому шатену, служившему до войны бухгалтером в оптовой торговой фирме в Мемфисе, накопить слой жирка. За пять месяцев, проведенных им в Гренландии, он тоже мало бывал в полевых условиях. На базе Блюи он работал криптографом и проводил дни так, как привык – за столом с уютной настольной лампой, в теплом помещении. Голод, холод, ледяная пустыня вокруг – все это стало для него страшным испытанием. Альфред, наблюдая, как разбиваются самолеты, как люди исчезают в страшных провалах во льду, все больше замыкался и уходил в себя.
Недавно присоединившийся к летчикам Дон Тетли был техасцем, соответствовавшим стереотипу о жилистом и немногословном ковбое. После того, как с Деморестом случилось несчастье, Дон остался с летчиками ждать помощи. Он проехал на своих мотосанях по безопасному маршруту, проложенному ими накануне на лыжах, и припарковался рядом с разбитым самолетом. После первой же ночи, проведенной в хвостовой части «В-17», сержант всерьез задумался о том, что надо искать альтернативное убежище. Теснота его не смущала: он провел на Главной береговой и Ледниковой станциях много времени, а там тоже было негде развернуться. Просто Дон прекрасно понимал: хвост самолета застыл на краю бездны.
Макс обучил своего товарища искусству выживания в полярных условиях, и тот осознавал, что трещина, подобная той, что поглотила его друга и командира, становится шире. И никакие веревки, которыми эта часть бомбардировщика была привязан к отколовшемуся «носу», их не спасут от падения. В первую ночь он вздрагивал, когда фюзеляж чуть покачивался. В какой-то момент он выбрался из спального мешка и заявил: «Вы как хотите, а я пойду наружу и вырою себе в снегу яму, в которой и буду спать».
У Дона Тетли было больше сил и энергии, чем у остальных. Поэтому он всерьез взялся за строительство нового убежища и задумался проложить маршрут для эвакуации с ледника. Он взял кусок металла, служившего коробом бомбовому прицелу Нордена, и превратил его в своеобразную пилу, с помощью которой вырезал снежные блоки и установил их под правым, не сломанным крылом самолета. Спенсер и Уидел помогали ему, используя ножи-боло, а также лопату, которую привез с собой Тетли, и имевшиеся на борту бомбардировщика инструменты.
В результате через несколько дней была готова хижина-иглу со стенами из льда. Длина ее была около четырех с половиной, а ширина – около двух с половиной метров. Крышей служило крыло. В этом жилище нельзя было стоять в полный рост, но спать там было просторнее, чем в хвостовой части, куда они набивались, как сельди в бочку. К тому же не было опасности провалиться в расселину. В этой снежной пещере можно было хотя бы раскатать спальные мешки во всю длину. Но был у нее и серьезный недостаток: от тепла тел снег подтаивал, мешки промокали, а высушить их не было возможности.
Когда все перебрались в новое жилище, Тетли перенес туда и примус. Все затаив дыхание следили за тем, как он разжигал его. Над головами было крыло, в котором могли находиться остатки топлива[86]. Когда теплый воздух начал подниматься вверх, металл стал поскрипывать и потрескивать, но ничего страшного не произошло. Уюта новому убежищу добавил протянутый Уиделом провод с лампочкой, подключенный к генератору. Помещение было светлым, с белоснежными стенами, что несколько ободрило отчаявшихся людей.
В отсутствие Ховарта рация перешла в ведение Тетли, а Бест помогал ему управляться с ней. Им, правда, не хватало навыков и знаний, которыми обладал Лорен, поэтому они не смогли полноценно пользоваться передатчиком: с получением голосовых радиограмм не было проблем, а вот передавать удавалось только сообщения с помощью азбуки Морзе. Несмотря на все усилия Уидела, генератор работал нестабильно, поэтому радиосвязь и электричество то включались, то отключались.
Во всех неприятностях – неисправностях техники, пропадающих вещах и других необъяснимых и досадных неудачах летчики были склонны винить «ледниковых червей». На самом деле удивительные создания, способные жить среди мерзлоты, действительно существуют[87]. Правда, обитают они не в Гренландии. Но воображение одиноких, затерянных среди снегов людей создало образ, который походил не на насекомых, а скорее на злобных гномов – фантастических персонажей, вредивших самолетам, пролетавшим над ледниками, а также насылавших различные напасти на тех, кто находился на земле.
Когда новый «дом» был выстроен и наскоро обжит, члены экипажа «PN9E» вместе с Тетли перерезали веревки, удерживавшие хвостовую часть самолета от падения в провал. Служивший им убежищем фрагмент фюзеляжа тут же со страшным грохотом сполз в расселину и навеки исчез из виду.
Первые несколько дней летчики и Тетли надеялись, что «Грумман дак» вернется. Однако вера в то, что с ледника удастся выбраться воздушным путем, таяла на глазах. Приближалась настоящая суровая зима, а ждать помощи было неоткуда. Они радиографировали «Нортленду», что дневная температура держится на уровне –10°, и попросили прислать дополнительные припасы: «Нужны продукты, – говорилось в сообщении. – Состояние здоровья у всех стабильное, но силы на исходе». Продуктами просьбы не ограничивались: «Если к нам отправится самолет…, просим передать батарейки для фонарей, слабительное, перевязочные материалы, свечи, книги».
Вскоре все необходимое сбросил им «В-17» под командованием капитана Кеннета Тернера. Это был спокойный, уверенный и опытный пилот, уроженец Солт-Лейк-Сити. Молодому экипажу, которым он командовал, сорокалетний Тернер казался стариком, а потому они в шутки прозвали его «Папа». Его бомбардировщик, как и «PN9E», находился в ведении Командования воздушного транспорта. Его тоже должны были переправить в Англию, но сняли с первоначального маршрута и поручили выполнять поисково-спасательные задания.
Помощь, доставленная Тернером и его командой, удовлетворила лишь немногие бытовые нужды застрявших на леднике летчиков. Главную проблему – ухудшение состояния O’Хары – она решить не могла. Когда Монтеверде менял штурману повязки, он видел, что шансы на спасение ног от ампутации уже призрачны. К тому же Билл быстрее других терял вес: его организм справлялся с перевариванием лишь нескольких ложек жидкого супа в день. Полу Спине тоже необходимо было более серьезное лечение. Стало ясно, что эти двое долго в полярных условиях не протянут.
Несмотря на то, что «Папа Тернер» с экипажем собирались в ближайшее время совершить еще один рейс, обитатели снежной пещеры под крылом «В-17» боялись, что из-за капризов гренландской зимы следующий вылет может быть отложен на довольно длительное время, даже на несколько недель.
Пока O’Хара спал, Тетли объявил остальным, что, продолжая полагаться на помощь с воздуха, они ставят на карту не только здоровье, но и жизнь штурмана. Трудно будет прожить на леднике всю зиму, ожидая сбрасываемых посылок с Большой земли и прибытия наземной спасательной экспедиции. Монтеверде согласился с этим доводом, и Дон передал на «Нортленд» сообщение с изложением приблизительного плана эвакуации, которые они хотели осуществить своими силами.
«В случае крайней необходимости мы попробуем сами выбраться с ледника, – гласила радиограмма. – Думаем, что всемером мы сможем на одних мотосанях добраться до Ледниковой станции. Пойдем немного другим курсом, чтобы избежать расселин. Будет хорошо, если на пути нас встретит группа на собачьих упряжках».
Изначально Тетли получил с корабля инструкцию оставаться на месте катастрофы и никуда оттуда не двигаться, пока не подойдет снаряженная команда на собаках. Со своей стороны «Нортленд» послал бы врача с помощниками, которые обеспечили бы профессиональный уход больным, когда тех доставят на Главную береговую или Ледниковую станцию. Но и этот план вскоре пришлось скорректировать: спасатели на упряжках были вынуждены повернуть назад с половины пути, так как оказались не в состоянии прорваться сквозь пургу. Похоже, те, кто теперь ютился в хижине под крылом «PN9E», действительно должны были эвакуироваться своими силами.
Седьмого декабря, в первую годовщину вступления Соединенных Штатов в войну, погода в Гренландии преподнесла летчикам неожиданный подарок. Ветер затих, на небе появилось солнце. Такой удачный день мог больше не выдаться до самой весны. Монтеверде решил, что больше ждать с отправкой O’Хары нельзя. Он пришел к выводу, что вывезти семерых на одних оставшихся в их распоряжении мотосанях будет в лучшем случае сложно. В худшем – просто самоубийственно. Поэтому он предложил разделиться: возможно, двум маленьким командам легче будет перенести путешествие по снегу и льду.
